Посланник неба, Божий Сын,
Вися на древе, истекает кровью.
Он - Царь и Бог, Он - Господин,
Пришел, чтоб мир спасти такой ценою.
А у подножия креста
Стояли те, кто распинали.
Что ради них Он умирал, платя за грех,
Они тогда не знали.
Оставил небо для того,
Чтобы исполнить Божье повеленье.
Его любовь так велика,
Он так хотел открыть для нас спасенье,
Дорогу в небо показать,
О вечной радости без боли и печали,
О воле Божьей рассказать...
Но мы своим грехом Его распяли.
Сколько веков с тех пор прошло,
Но неизменно Божье повеленье,
Тебе дорогу Он открыл,
Он призывает: выбери спасенье.
Чтоб каждый к Богу приходил,
Висел на древе, истекая кровью,
И смертью смерть Он победил,
И зло Он победил Своей любовью.
Не забывай о той цене за жизнь,
Не забывай Того, Кто был на древе,
И от того креста не отвернись,
И правду Божью отдели от плевел.
Та Кровь для нас спасенье и теперь.
Свой выбор сделать каждому придется.
Для нас всегда открыта в небо дверь.
Жизнь подарил Сын Божий
Тем, кто отзовется.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
